По закону][ЛП - Джим Батчер

но она сделала это намного лучше и без разжигания мировых войн.

— Хорошо, — задумчиво сказала я, не сводя глаз с кофейника. — Как это связано c делом, Боб?

— Ну, у неё была куча отпрысков, — сказал Боб. — Девять из них назывались «девять болезней», и она послала их против финского героя-волшебника Вайнамойнена.

Я чихнул. Полное совпадение.

— В любом случае, — сказал Боб. — Они не очень хорошо справились, и их замочили. Но у неё был десятый сын, которого она изгнала.

— Почему изгнала?

— Я думаю, от него было слишком много хлопот, — сказал Боб. — Она не дала ему имени, что дало бы ему ещё больше силы и власти. У него было много магии, и он был изгнан в мир людей, чтобы сеять раздор и вражду. Это вроде как его смысл существования. Кое-кто из волшебников, на которых я работал, сталкивались с ним время от времени, и в итоге он стал работать на Кеммлера и помог ему развязать пару мировых войн.

— Дай угадаю, — сказал я. — Мэб зафонбраунила его после этого.

— Чего? — сказал Боб.

— Вернер фон Браун и Операция «Скрепка», — уточнил я. — В рамках этой операции правительство США после войны захапало себе кучу немецких учёных-ракетчиков и исследователей, использовав их, чтобы начать космическую эру.

— Ооо. Ну, я думаю, так оно и было. Когда конфликт был исчерпан, в разных местах скопилось много отбросов. Безымянный сын в конечном итоге искал защиты под знаменем Мэб. С тех пор он стал вассалом Зимы — следовательно, Зима Зимний.

— И Мэб оставила его в мире смертных, знакомя с их властными структурами, — сказал я. — Предположительно для того, чтобы она могла использовать его для разжигания раздора и вражды, если ей когда-нибудь это понадобится.

Кофе закончился, но у меня не было уверенности, что мой желудок сможет принять его ещё. Я начал работать на Мэб, потому что сам нуждался в убежище — сейчас даже больше, чем когда-либо, особенно теперь, когда Белый Совет дал мне пинка под зад. У неё был кодекс чести, в котором нельзя было усомниться, но она также не обладала особым сочувствием или состраданием. В конечном счёте, Мэб была своего рода защитницей мира смертных, но, если бы она решила, что лучший способ защитить этот мир — это заставить смертных вцепиться друг другу в глотки в конфликтах, в которых погибнут миллиарды людей, она бы спасла все тем же крепким сном, сделав это. Если Мэб вообще спала. Я действительно не был в этом уверен.

Я демонстративно налил кофе, добавил сливок и много сахара и отхлебнул, бросив вызов своему желудку.

— Хорошо, — сказал я. — Итак, он — главная плохая новость. Почему Лапландия — это наводка?

— Ну, Талви, по сути, финский волшебник-шаман, — сказал Боб. — В своё время, до того, большинство из них вошли в Белый Совет, а в основе их силы лежало бахвальство.

— Бахвальство?

— Как будто ты никогда не делал этого перед боем, — пожаловался Боб.

Я склонил голову набок. Он не ошибся. Иногда было важно дать плохим парням понять, с кем они имеют дело. А может быть, важно было напомнить себе, с кем они имеют дело. В любом случае, мне доводилось рассказывать о себе перед боем, чтобы утвердиться в своей личности.

— Согласен, — сказал я.

— Их врагами были лапландские ведьмы, — сказал Боб. — Не такие, как смертные женщины. Это карги-ведьмы, отпрыски Ловиатарм, размножающиеся среди людей. Они патологически ненавидели финнов и делали с ними всякие ужасные вещи, когда могли.

— Итак, мисс Лапландия, скорее всего, карга-ведьма — я видел не её истинный облик.

— Вероятно, нет, босс, — весело сказал Боб. — Моё предположение? Она лапландская ведьма, которая проиграла свою попытку сексуального порабощения колдуна уровня полубога, получила своё собственное заклинание обратно на себя, и, скорее всего, сама является чертовски сильной колдуньей. И, вероятно, негодует о своей судьбе, и я предполагаю, что ей не нравятся мужчины вообще и волшебники в частности.

— Весело. О каком уровне силы идёт речь?

— Стражи победили их при соотношении три к одному, когда они сражались с ними в пятнадцатом веке.

— Ау, — сказал я. — Как получилось, что Лапландия и Инверно работают на долбаного Марконе?

— Обсуди это с Мэб, — сказал Боб. — Но, основываясь на судебных протоколах Инверно, похоже, что она отправила эту парочку в мир смертных вскоре после того, как Арктис Тор был уничтожен.

Я нахмурился.

— Она им не доверяет.

— Парень — полубог раздора и вражды, — сказал Боб. — Может быть, это просто висит вокруг него, как ядовитое облако радиации. Может быть, Мэб хотела, чтобы он хранился где-нибудь ещё, а не на её собственном заднем дворе. Или, может быть, она сделала это, чтобы посмотреть, сможет ли Марконе справиться с ним. Я имею в виду, ты должен признать… посмотри на Чикаго, босс. Раздор и вражда здесь в порядке вещей.

— В точку, — пробормотал я и выдохнул. — Насколько крутым может быть этот безымянный сын?

— Ну, — уклончиво ответил Боб. — Не Титан. Но он и не та проблема, которую можно решить ударом кулака.

— Я довольно сильно врезал Титану.